Нил Гейман "Американские боги"
отзыв
Чтоб мне сдохнуть, я обожаю этого автора! Будучи разбалованной хорошей качественной классикой, я редко попадаю на действительно хорошую книгу, в которой бы, как в чеховском человеке, было прекрасно все: и форма и содержание. Прошло время Толкина и Эмилии Бронте, и современные Дэны Брауны и Пауло Коэльо не способны больше на подобного размаха шедевры. В общем, я уже не раз говорила, что опасаюсь современной литературы и как псих радуюсь каждой удачной книге современника. "Американские боги" стоят того, чтобы остаться в истории нашего литературного процесса и вспоминаться спустя сто лет на уроках и лекциях, и то, что книга эта написана сейчас, радует меня до безумного счастливого смеха.Идея. Идея очаровательна в своей простоте. Это книга о вере, и хотя справедливым было бы сказать, что книга затрагивает тему религии — она, собственно, в тематическом плане вся о религии, — но в это понятие здесь вкладывается настолько более глубокое содержание, что я говорю, что книга о вере. О богах, о людях, об их ценностях, о человеческой истории и их природе. Лично в моем мозгу эта книга перевернула понимание религии как таковой. Все стало проще, понятнее и одновременно сложнее. Но легче. Я чувствую в себе больше терпимости к этим словам и с грустью буду вспоминать один эпизод, о котором не буду спойлерить, коли кто надумает читать. Идея интересна, прекрасна и занятна. Это вовсе не Геродот, которого читают вшивые интеллектуалы и то через силу и во имя своей интеллектуальности. Это то же самое, только простым языком. В авторе видно эрудированного человека, и после прочтения этой книги я теперь больше знаю о религиях мира, чем узнала за свои 22 года и курс религиеведения в университете. Это приятно: изначальная идея книг в том, чтобы рассказывать нам о мире чуть больше, чем мы уже знаем.
Во-вторых стиль. за него я готова расцеловать лохматую голову Геймана, способную выдавать такие прекрасно мрачные образы и такие гениально простые метафоры. Первой книгой Геймана, которую я прочитала, была "Кладбищенская история" — книга для детей, и теперь, я пожалуй, вечно буду воспринимать его как детского писателя. И в этом для меня кроется секрет его восхитительного стиля: он говорит просто о сложных вещах. Бывали моменты в книге, когда что-то было не просто понятно или знакомо, но когда описано было настолько просто и четко, что это чувствовалось. Это словно магия, как будто приворот: кто-то читает заклинание, произносит простые слова - и вот ты уже влюблен. При чем объяснять он умудряется такие сложные чувства, для которых в обыденной жизни тяжело подобрать слова, а когда мы пытаемся объяснить, то получается что-то вроде: "У тебя бывает такое чувство, что вот ты идешь-идешь, и вдруг - ОПА! и как-о оно вдруг становится так... знаешь, вот будто... ну... такое еще чувство... эээ... ну ты понял." А у него это в несколько строк описано так просто и понято, что аж забываешь вдохнуть: "Ты знал!" Соответственно, какие-нибудь сверхъестественные события он тоже описывает так, что ты умудряешься их прочувствовать и пережить своей кожей, и начинает казаться, что что-то такое с тобой когда-то было, когда-то, когда ты проваливался в сон, до конца не засыпая или глубоко погружался в мысли так, что реальность от тебя ускользала. Хотя все сверхъестественное в книгах Геймана носит такой характер, что начинает казаться, что все это никакая и не мистика, а что все это существует в реальной жизни и боги ходят среди нас, и в доме может пахнуть "пылью и сыростью и чем-то смутно сладким, будто тут обитали призраки давно мертвого печенья". Хотя может на самом деле оно так и есть, и именно это он пытается нам показать в своих книгах.
Я искренне восхищаюсь этим автором, сумевшем сочетать в одной книге столько прекрасного, сумевшего заставить меня посмотреть на мир иначе, чуточку шире, понять, насколько много я еще не знаю и поверить, что наша культура способна породить строчку, над которой можно зависнуть на день, закрыв книгу и прокручивая в голове одну только фразу, смакуя ее как послевкусие горького шоколада.
Несколько цитат (просто для себя).
– Кто такой, мать его, Геродот? – спросил Снеговик, подгонявший стенки кормушки, и передал ее Тени.
– Мертвый грек, – ответил Тень.
Идеи убить сложнее, чем людей, но в конечном итоге их можно убить.
– И в этом, – трогаясь с места, объявил Среда, – извечная глупость всех мужчин. Гнаться за нежной плотью, не понимая, что она всего лишь красивая обертка для костей. Корм для червяков. Ночью ты трешься о корм для червяков. Не в обиду будь сказано.
– Эй, – окликнул Тень. – Хугин или Мунин, или кто ты там?
Птица повернулась и, склонив подозрительно голову набок, уставилась на него яркими глазами-бусинами.
– Птичка, каркни «никогда».
– Отвали, – сказала птица и молчала всю дорогу, пока они вместе выбирались из леса.
Тень проехал овраг, по краю заваленный тысячами желтых бульдозеров, тракторов и гусеничных транспортеров, и спросил себя, не это ли кладбище машин, куда приходят умирать бульдозеры.
Город без книжного магазина и не город вовсе, если хотите знать мое мнение. Он сколько угодно может звать себя городом, но если в нем нет книжного, он сам знает, что ни одной живой души ему не обмануть
Есть истории, которые, если мы откроем им свое сердце, ранят слишком глубоко. Смотрите: вот добрый человек, добрый по собственным меркам и по меркам своих друзей, он верен жене, он обожает и окружает заботой своих маленьких детей, он любит свою землю, он скрупулезно, по мере возможностей и сил делает свою работу. Так умело, так расторопно и добродушно он изничтожает евреев: он ценит музыку, которая играет на заднем плане, чтобы их утешить; советует евреям не забывать идентификационные номерки, когда они идут в душевые, – столько людей, говорит он им, забывают свои номерки и по выходе из душевой надевают чужую одежду. Это евреев успокаивает. Значит, и после душевых будет жизнь, убеждают они себя. Наш человек командует нарядом, который относит тела в печи; если он и испытывает угрызения совести, то лишь потому, что позволяет себе расчувствоваться, когда паразитов травят газом. Он понимает, что будь он по-настоящему хорошим человеком, он только радовался бы, зная, что земля очищается от заразы.
Свою религию, равно как и мораль, Америка вложила в устойчивые и доходные ценные бумаги. Она заняла неприступную позицию нации, благословенной потому, что заслуживает благословения; и ее сыны, какие бы иные доктрины они ни принимали или ни отвергали, открыто и без раздумья подписываются под этим национальным кредо.
(с) Агнес Репплир. Эпохи и тенденции